Монофон — это краткий учебный рассказ, все слова которого начинаются на одну и ту же букву. Упражнения с монофонами способствуют активизации произношения, расширяют словарный запас, формируют стиль говорящего и способствуют становлению мастерства речи.
Автор: Дмитрий Николаевич Александров, зав. кафедрой русского языка Калужского филиала Московского государтственного технического университета им. Баумана.
Примечание редактора: термин "монофоны" предложен автором этой статьи в 1998 году.
Термин «монофон» состоит из двух слов — «моно» — один, «фон» — звук. Таким образом, монофон — это краткий учебный рассказ, все слова которого начинаются на одну и ту же букву (на один звук). Например, на «в», или на «к», или на «п» и т. д.
Упражнения с монофонами способствуют активизации дикции и произношения, расширяют словарный запас, формируют стиль говорящего, расширяют горизонты ораторского мастерства и способствуют становлению речи. Монофоны рекомендуется читать выразительно вслух, а максимальную пользу вам принесет составление своего собственного монофона.
Монофон 1. Веник и ветер
Вчера второклассника Вовочку Вишенкина вызвала на веранду вожатая Валентина Васильевна Воробьева. Вовочка вихрем выскочил из вагончика и, воззрившись, возопил вызывающе всем видневшимся вокруг:
— Видали вы, верзилы? А вас вожатая не вызывала? Веселитесь? Вот встретитесь с Валентиной, взволнуетесь!
Ватага вначале не встрепенулась. Но вскоре все выяснилось, когда Вишенкин вышел от вожатой с веником. Виноватый, вспотевший от волнения, Вовочка взбешенно вращал ветками и выкрикивал вопли. Вздыхая и ворча вполголоса, Вовочка вертел веником, выметая с веранды васильки, вьюнки, веточки вяза и вообще ворох всякой всячины, воспринимая себя верблюдом, вертопрахом и Ванькой-вахлаком.
Все вокруг внимательно всматривались в Вовочкин внешний вид: Вишенкин весь вымазался, волосы взъерошились, и все весело вскрикивали, взвизгивали от восторга.
А Вовочка вспрыснул вокруг водой, вложил веник в ведро и встрепанно взирал на веранду.
Вовочка уже не вскрикивал, не выпендривался, не взирал высокомерно вокруг, не выбирал вольные выражения, но возлюбил всех и врагов включительно.
Внезапно ворвался весьма веселый ветерок, взвихрился ворохом во взаимодействии с веником, взбежал взбалмошно по вертикали, вбросил во взлет высокий вираж, вихляя вокруг воздухораспределителя, возмущая Вовочкин взгляд.
Вооруженный веником и ведром Вовочка вновь взворошил выметки, выпрямился, втаптывая вторично вываленные вовне выброшенные выскребки.
Вымотанный Вова, вымученный и вынужденный вернуться на веранду, вошел к Валентине Васильевне, возвестил:
— Все, вымаливаю Ваше внимательное восхищение и возвращаю Ваш веник!
Вот и все про веник и ветер, взаимоотношения вокруг Вовочки.
Монофон 2. Пансионат
Плотник Петр Поликарпович Призраков из поселка Петра и Павла перенес признаки паралогического паразитического парникового парагенеза. Предприятие подарило Петру Поликарповичу путевку в полный пансионат в Пскове для практической поправки.
В понедельник, примерно в полдень, приболевший поехал на поезде в Псков. В пятницу в половине пятого в приемном покое пансионата Петр Поликарпович появился после похода по привокзальной площади. Поймав попутку, приболевший и погрустневший принят был прекрасно и поселен в пятнадцатой палате.
Получив в приемном покое постельные принадлежности, Петр Поликарпович поселился в палате, представлявшей просторное пространство. Приболевший прилег на постель поспать, потому что переутомился в пути. Поутру прибывший приготовился принять посуточные процедуры.
Поднявшись в полседьмого, после процедур он пошел на принятие пищи, попил пива, поел первое, попробовал помидоры, потом приобщился к пирожкам с повидлом и простокваше. Подробнее придется перечислить потом.
Прогуливаясь после принятия пищи, Петр Поликарпович познакомился с полковником-пограничником из Перми. Поприветствовал приятеля, прибывшие постарались погулять по палисаднику с полчаса, потом потопал на праздник для прибывших пансионатников.
Праздник прошел превосходно, посетителям полностью понравился, после праздника постояльцы пошли по палатам.
В палате Петр Поликарпович переключил переносный приемник «Панасоник». Послушав по порядку правительственную и познавательную передачи, постояльцы перекинулись в преферанс, потом пошли проветриваться на побережье протекавшего поблизости приток Припяти.
Поздно, почти в полночь, в полумраке поблескивал полумесяц, перекликались птицы, пролетавшие по пляжу и присевшие на пустой полузатопленный плот, причаленный к поплавку у пляжа, посреди протоки. Покуривая папиросы из полупустой пачки, приятели из пансионата пошли по палатам.
Пройдя полную программу пансионата, пострадавший на производстве Петр Поликарпович поправился и потолстел. Пришла пора попрощаться с персоналом пансионата.
По приезде в поселок Петра и Павла пополневший и подобревший, проработавший полвека парикмахером Петр Поликарпович пришел на прежнее предприятие и принялся за продвинутые производственные программы, производя прекрасную продукцию.
Монофон 3. Прогулка
Прекрасной предвечерней порой, посмотрев популярную подростковую передачу, прослушав прогноз погоды, потанцевав под приемник, передававший песни прошлого, подпевая и попутно подкрепившись простоквашей с персиками, пять подруг — Павлина, Полина, Паола, Пелагея и Прасковья — пошли погулять.
Пошли по проселку и подивились: приземистый поселок, покрытый поздней порошей, подобной парчовому покрывалу. Под полусапожками и полуботиками подруг победно поскрипывали проталины, празднично похрустывало и призывно пело. Побелевшая площадь преобразилась. Пастельный пейзаж поражал подруг простотой. Подростки побродили по парку, припоминая полузабытые и полностью позабытые приключения прошлого, посмеялись.
Поблизости послышался пронзительный пересвист. Подружки поскорее подошли, потом поближе подбежали, присмотрелись: премиленькие пестренькие птички прилетели почистить перышки, поклевать промерзшие почки. Птахи прыгали подле поспешающих прохожих. Поначалу подружкам показалось, пернатые позабыли последнюю предосторожность перед прохожими. Потоптавшись подле птичек, подружки попытались поосторожнее приблизиться попарно.
Пичуги порхнули и поспешили подняться повыше. Полетав, приземлились. Полина, перетянув посильнее пальто поясом, посоветовала повернуть, перемещаясь по периметру.
Потом подруги посовещались поподробнее, приняли предложение и, поняв, что припозднились, пошли, поворковывая по-приятельски и поглощая подарочные помидоры. По-дружески попрощались, повернули к подъемнику, поверх и позади прошли пустое поле, палисадниками побрели по подозрительным пустырям и в прекрасном положении пай-девочек преспокойно приветствовали прохожих пятиклассников и победителей пятиборья.
Появившись после прогулки, подруги просили прощения, пообещав проштудировать проспект приусадебных пристроек, поужинали, пошли поспать.
Позднее подруги приравнивали прогулку к путешествию на поезде, предпринятому после первого полугодия по Подмосковью.
Пожалуй, пришла пора проститься. Пока, прекрасные подруги, предпочитающие простые пригородные пешие прогулки пространным и подозрительным по протяженности полярным полугодовым путешествиям пароходами... Прощайте! Повстречаемся попозднее!
Монофон 4. Рак, репа и ротвейлер
Рассмотрим редкое и размашистое развлечение, разместившееся в разгрузке рака, репы и ротвейлера на разборке расчетов к раздумию...
...Рьяный и раненый рак, рассвирепев, рванул репу. Репа расстроилась и робко растопырилась. Рак решил разобраться, решая репин ребус. Разум рекомендовал раку: «Рви!»
Рак рванулся разом, рванул разумом и реально разочаровался в развитости репина разума. Разум рака реабилитировал к разжалобленности.
«Раскопать!» — радостно разошелся рак. Развернулись раскопки репы. Рытье рака располагало, работа раскипелась. Решив расслабиться, рак ретировался к реке. Река распузырилась, разнервничалась и радостно родила рыбу. Рыба — рано рожденная — рискнула рассказать раку о рыбьем роке. Рак расчувствовался, расплескался, расплакался: «Рыба, родная, райская, расписная!»
Расстались ровно родные.
Рак, руля к репе, распознал в разъяренном рвущем редкое растение, рыжеволосого и раскосого ротвейлера.
— Ротвейлера разорву! — разнеслось по равнине.
— Разделим репу, — резонно рубанул ротвейлер.
— Радуйся, рапан! Росомаха и репейник разрубят репу, размахивая рельсами, разочарованные и размякшие. Раздосадованный ротвейлер разревелся: «Раздобуду румяной редиски и разошлю, и раздам Розе из Ростова, Рите из Ровно и Родригам из Рейкьявика и Рио-де-Жанейро».
Реакция ротвейлера развеселила рака: с редкой робостью ротвейлер разрыхлял рытвины руками и ребрами.
Репа, рослая и распрямленная, распространила ровные ростки на разные расстояния, распространилась развязно и раззадорено, расцветая раздетыми рантами.
— Расти, репа! — решил и разрешил разрумянившийся и разгулявшийся рак и ринулся к ротвейлеру, рассевшемуся расслабленно на растворомешалке. Ротвейлер радостно расхохотался, рафинадно решаясь на раут.
Расцветала радуга...
Река. Равнина.
Раздавались реденькие ревуны рептилий из респектабельного ресторана.
Родилась ретроспекция? Рунического рока?
Радуга расцветала... Река... Равнина...
Источник: http://www.elitarium.ru
